|
Он хотел добра людям
Штрихи к портрету В.В. Щербицкого
16 февраля исполняется 11 лет со дня смерти Владимира Васильевича Щербицкого, почти два десятилетия стоявшего у партийно-государственного руля Украины.
Днепропетровский журналист Геннадий Цурканов давно собирает материалы для книги о земляках, достигших вершин власти. В предлагаемых читателю заметках использованы воспоминания верной спутницы В. Щербицкого на протяжении 45 лет Рады Гавриловны, ближайшего помощника Виталия Врублевского, соратников и сослуживцев, а также личные впечатления – на правах корреспондента государственного информационного агентства он неоднократно входил в небольшую группу сопровождения первого лица Украины во время его деловых встреч и поездок по стране.
«ТАК ПРОХОДИТ МИРСКАЯ СЛАВА»
Он не дожил до своего 72-летия всего один день. Из жизни ушёл сознательно. Как по-настоящему сильный человек, он сам себе вынес приговор. Без всяких скидок…
Владимир Щербицкий сегодня воспринимается людьми по-разному, но из всех украинских руководителей советского периода он, несомненно, был наиболее яркой и неординарной личностью.
У англичан существует мудрый обычай: ставить памятники не раньше, чем спустя полстолетия после смерти государственного деятеля. Не худо бы и нам придерживаться такого временного подхода к людям, определявшим судьбу своего народа. Ведь любую историческую фигуру можно оценить правильно лишь с определённого расстояния. В полной мере это относится к В.В. Щербицкому, сделавшему для родной Украины неизмеримо больше, нежели его некоторые сегодняшние хулители и критики. «Мёртвого льва» может топтать даже суслик.
Он был сыном своего народа и одновременно человеком своего времени – продуктом ушедшей системы. На его пути были взлёты и падения, рывки вперёд и откаты. Были ошибки и просчёты, однако в жизни его нельзя найти мелких и низменных чувств, низких поступков, о которых мучительно больно вспоминать. Это был действительно большой и красивый человек. Со своими радостями и горестями. Но если в конце концов подбить баланс его верных и ошибочных решений и действий, то он будет сведен с огромным активом.
Ради любимой Украины Владимир Щербицкий честно жил и много работал. Он всегда хотел добра людям. И не вина, а беда его, что в конце жизни он остался не выслушанным и не понятым многими соотечественниками.
РОДОВЫЕ КОРНИ
После ухода Владимира Щербицкого из жизни появились некоторые публикаторы, которые задним числом пытаются представить его отпрыском чуть ли не голубых графских кровей польского происхождения.
Родина Щербицкого – небольшой Верхнеднепровск, возникший ещё в XVII веке как запорожский зимник. Свободный дух незримо витает и поныне на этой щедрой земле. Владимир Васильевич всегда говорил, что самое яркое воспоминание его детства – это Днепр, который он любил искренне и нежно. И вся его сознательная жизнь, за исключением военного лихолетья, прошла на берегах этой великой реки. Верхнеднепровск, Днепродзержинск, Днепропетровск, Киев – вехи его большого жизненного пути.
Как и другие верхнеднепровцы, Щербицкие свой род ведут от запорожских казаков, занимались земледелием и рыбным промыслом, благо в заливах тогда брали невиданные уловы. Уже в зрелые годы Владимир Щербицкий в узком кругу говорил, что к князьям Щербацким не имеет никакого отношения, искренне смеясь над таким предположением. А фамилию свою объяснял тем, что из поколения в поколение семья варила рыбью уху на разведенной муке, которую, по свидетельству большого знатока украинской старины академика Яворницкого, называли «щерба».
В семье самым страшным пороком считались лень и праздность. Роду Щербицких, как об этом вспоминают многие земляки, были присущи трудолюбие, открытость, дружелюбие и какая-то врождённая интеллигентность. Последняя черта особенно проявилась во Владимире.
Если основой семьи был отец, то её сердцем и душой – мать Татьяна Ивановна, родом из бедной семьи. Энергичная и вечно хлопотливая, она всегда говорила на прекрасном образном украинском языке. Всю жизнь посвятила родному очагу и детям. И даже в старости думала, прежде всего, не о себе, а о них, своих кровинушках.
Находясь в преклонном возрасте, категорически отказалась переезжать в Киев, жила на окраине Верхнеднепровска в небольшой квартирке на первом этаже старенького дома. В неё вела веранда, на которой стояли двухконфорочная газовая плита и кухонный столик. Прямо за дверью – небольшой коридорчик без окон, по сути чулан, здесь же – шкаф и кровать, на которой она спала. В традиционной «светлице» всегда было чисто и убрано – в любой час дня и ночи она ждала в гости детей.
Мать никогда не жаловалась на здоровье, но годы брали своё и тогдашний ректор днепропетровского мединститута, известный терапевт профессор Инна Илларионовна Крыжановская часто навещала её и обследовала, так сказать, в домашних условиях. Баба Таня, как называли её все окружающие, наотрез отказывалась ложиться в больницу, когда «придавливало» сердце: «Володя узнает – сразу примчится, а ему ж работать надо».
С фотокорреспондентом ТАСС-РАТАУ Анатолием Запарой мы частенько заезжали к бабе Тане, зная её слабость к собственному фотоизображению.
– Ну, Толя, сделай карточку и передай Грише Бабичу (начальник личной охраны сына), нехай Володе покажет, чтоб увидел, что я жива-здорова, а то звонит, переживает.
У бабы Тани всегда можно было вкусно поесть, но вот чарку на стол не выставляла никогда. Вообще, в семье Щербицких очень сдержанно относились к спиртному. Сам, как и любой мужчина, мог выпить, но крепко выпившим, а тем более пьяным, Владимира Васильевича не видел никто и никогда.
Чувство меры и хорошего вкуса он знал во всём. Одевался всегда скромно, но элегантно, любил красивые, в тон костюму, галстуки, которые обычно подбирал сам. Как всякий заядлый курильщик, любил хорошие сигареты, предпочтение отдавал американским, а из дорогих безделушек имел только зажигалку знаменитой марки «Ронсон».
В редкие свободные часы смотрел кинофильмы на исторические и военные темы, не избегал и детективов. Обязательно – все новые выпуски республиканской кинохроники.
С детских лет и до последнего дня утро начинал с голубятни. Считал это своеобразной душевной зарядкой. И надо было видеть его горящие глаза, когда он поднимал голубей в лёт и по-мальчишески озорно свистел.
ЛИДЕР ОТ БОГА
В марте 1985 года в вашингтонском Капитолии спикер палаты представителей конгресса США О`Нил встретился с возглавлявшим делегацию Верховного Совета СССР Владимиром Щербицким. После официальной беседы эти внешне похожие – высокие, седовласые, по-стариковски несколько грузные мужчины – ещё долго беседовали с глазу на глаз. И когда прощались, О`Нил под впечатлением встречи, уверенно сказал Щербицкому:
- У нас, в Америке, вы тоже были бы в числе лидеров.
… После успешного окончания школы, Володя поступает на механический факультет Днепропетровского химико-технологического института. Сохранились его конспекты того времени: они поражают обстоятельностью и аккуратностью, чувствовалось, что над ними работали фундаментально. Характерно то, что молодой Щербицкий был не только отличным студентом, но и общественно-активным, его недюжинные организаторские способности отмечали все однокурсники. Ещё в институте Владимира принимают в партию. Преддипломную практику он прошёл на заводе в Днепродзержинске, а в самом начале Великой Отечественной получил диплом.
Свои военные годы Владимир Васильевич часто вспоминал в кругу семьи и соратников. Служил в действующей армии, отважно воевал, в редкие минуты фронтового затишья зачитывался стихами Симонова, знал наизусть знаменитое «Жди меня». С тех далёких времён к нам дошла синяя потрёпанная книжечка стихов с надписью на первой страничке «Л-т В. Щербицкий. 1942 год».
Войну закончил в капитанских погонах. Суровая армейская служба во многом сформировала молодого офицера как личность, закалила его характер. Как и многие фронтовики, он испытал высокое чувство сопричастности к подлинно великому, общенародному подвигу, когда всё личное отступает на задний план. Это чувство он пронёс через всё жизнь.
13 октября 1945 года он женился на Раде Жеромской в Тбилиси, куда приехал на похороны умершего в госпитале от ран боевого товарища лейтенанта Саноева. Чернобровая красавица Рада была единственной дочерью крупного инженера, окончившего два высших учебных заведения, одно – в Брюсселе. Её отца не стало в 1942 году.
Она вспоминает: «Авторитет мужа для меня всегда был непререкаемым. Я никогда не стремилась быть его наперсницей, подобно Раисе Максимовне. Владимир о делах со мной не советовался. Но я много наблюдала и знала. Никогда не задумывалась, где мы будем жить, знала, что Володя будет работать там, куда его пошлют. А дороги эти не всегда были лёгкими…»
Под новый 1946 год демобилизованный армейский офицер Щербицкий возвратился на родную Украину – и сразу на коксохимический завод. В 6 утра приходил туда, домой возвращался поздно вечером, а то и ночью. Вскоре Владимира Щербицкого избирают парторгом ЦК КПСС на «Дзержинке» (существовал тогда такой институт особо уполномоченных на важнейших объектах). И с того времени он уже не зависел не от себя, не от семьи. Как говорят хорошо знавшие его товарищи, он был просто обречён на большую партийную карьеру.
Вскоре его избирают первым секретарём днепродзержинского горкома партии, а затем и днепропетровского обкома. Не искушённая в политике тёща всё никак не могла постичь смысл такой карьеры: ответственной работы больше, а денег меньше. Дело в том, что зарплата Щербицкого против заводской уменьшалась по мере восхождения на партийные высоты и долго ещё была меньше учительской, получаемой Радой.
Он внёс такой огромный вклад в возрождение сельского и промышленного потенциала Днепропетровщины, что этого не могли не заметить в центре. Областные рамки для него самого постепенно становятся тесными. И профессионально, и морально Щербицкий быстро созрел как руководитель республиканского масштаба. В 1957 году его избирают секретарём ЦК компартии Украины по промышленности и строительству, а спустя четыре года доверяют пост Председателя Совета Министров. За столь конкретное и серьёзное дело он взялся с удвоенной энергией, как любил говорить «двумя руками».
Между тем, украинская парторганизация послушно шла в фарватере Москвы, повторяя все непредсказуемые зигзаги хрущёвского руководства. В силу своего характера и отношения к делу Щербицкий просто не мог не оказаться в оппозиции. Формальным поводом для его опалы стало публичное неприятие разделения партии на «промышленную» и «сельскохозяйственную». Хрущёв не потерпел этого и, как выразился в одной из публикаций, в присущей ему неординарной манере, знаменитый хирург Н. Амосов, «попёр» его из столицы. Позднее В.В. Щербицкий подчёркивал, что сам попросился опять в Днепропетровск, город, который знал и любил, и где рабочая простота отношений была ему больше по душе, чем столичные интриги. Через два года организаторский опыт и талант крупного руководителя вновь привели его в Киев, в знакомое здание совмина он въехал, что называется, «на белом коне». Первым секретарём ЦК в то время был П. Е. Шелест, весьма неоднозначная фигура во многих отношениях. Впрочем, противоречивость его личности объяснялась сложностью того политического периода: переход от правления Хрущёва к эпохе Брежнева был весьма нелёгким для высокого партийного и государственного руководства. Вскоре, в привычной для того времени манере, без предъявления каких-либо претензий Шелест был вышиблен из кресла, которое 25 мая 1972 года занял В.В. Щербицкий. К тому времени он уже завоевал у Брежнева прочный авторитет и неподдельное уважение. Леонид Брежнев прекрасно понимал, что Украине, нужен руководитель крупного масштаба, на которого можно положиться. И таким бы именно Щербицкий.
Родовые корни Брежнева и Щербицкого не переплетались, но росли из одной почвы, так как вылетели они из одного гнезда – днепропетровского. На этой почве крепло чувство землячества, что в конечном итоге принесло много пользы республике и области.
Как член политбюро ЦК КПСС, Щербицкий был весьма авторитетной и принципиальной личностью. В нём долгие годы видели преемника Брежнева, да и тот в личных разговорах не раз поднимал эту тему, но Владимир Щербицкий видел себя только в Украине
Вот несколько штрихов, показывающих отношение украинского руководителя к ключевым фигурам из политбюро, «московским боярам», как он их сам называл.
Неизменный помощник В.В. Щербицкого в течении 18 лет Виталий Врублевский вспоминает, что добрые отношения у него сложились с А. Косыгиным, ему импонировали могучий ум порядочность Алексея Николаевича. К сменившему его Тихонову относился же весьма скептически, хотя оба были из днепропетровского клана. Считал его интриганом, от которого можно всего ожидать. Особые, доверительные отношения сложились с творцом мощной «оборонки» Дмитрием Устиновым. С А. Громыко установились просто взаимоуважительные отношения. Амбициозного «хозяина» Москвы Виктора Гришина терпеть не мог. Не импонировал ему «серый кардинал» Суслов – сухарь и догматик. Никогда не принимал всерьёз посаженого Горбачёвым на кадры Егора Лигачёва. Уважительные, хотя и сугубо формальные отношения поддерживал с Юрием Андроповым, высоко ценя его личную порядочность и компетентность. В то же время, Щербицкий весьма скептически воспринял такие методы борьбы за дисциплину, как «отлавливание» людей в кинотеатрах и магазинах, всё это казалось ему пещерным анахронизмом. Настороженное отношение было к бывшему свердловчанину Борису Ельцину, угнездившемуся в кресле первого секретаря московского горкома после свержения Гришина. Ему были неприемлемы дешёвый популизм и страсть последнего к выпивке.
Что всегда же отличало самого Владимира Щербицкого, вспоминают Рада Гавриловна и его многочисленные соратники и сослуживцы, так это обострённое чувство ответственности на всех постах, как сейчас принято говорить, «эшелонов власти». Чувство это основывалось на его непоказной, истинной заботе о людях. Не всегда доверяя полностью подчинённым и статистике, он по своим каналам интересовался конкретными фактами жизни соотечественников: что и почём есть в магазинах и на рынках, каково состояние посевов, как решается в городах и районах квартирная проблема. И не только интересовался, но и принимал, в случае необходимости срочные меры и делал такие «вливания» ответственным чиновникам, что они после этого подолгу искали «пятый угол».
ОН ЛЮБИЛ УКРАИНУ
Старший научный сотрудник института социологии, доктор экономических наук Виталий Константинович Врублевский, пожалуй, как никто другой умеет рассказывать о своём бывшем патроне без ложного пафоса и перехлёстов, опираясь не на эмоции, а на конкретные даты и факты.
Для В.В. (так ближайшее окружение, называли сокращенно Владимира Васильевича), рассказывает он, характерным был аналитический перспективный подход, умение в цепи задач выделять главное звено. Он мыслил, прежде всего, стратегически, а тактические задачи решал как производные.
Вот такой пример, Украина владеет уникальным национальным богатством — плодородными землями (не менее трети мирового фонда черноземов). Причем их ценность будет постоянно возрастать на фоне грядущих экологических и демографических катастроф, И хотя В.В. был инженером и в хорошем понимании слова технократом, он понимал, что будет жить село — будет жить и Украина. И прилагал титанические усилия для развития агропрома.
Результаты были налицо: последняя пятилетка при В.В. — это 50 млн. тонн валового сбора зерна ежегодно, т.е. по тонне на каждого жителя республики. Украинский миллиард пудов (16 млн тонн) практически стал ежегодной нормой. Была создана высокопродуктивная система `Птицепрома`. Украинские сорта сельскохозяйственных культур славились во всем мире. Стабильно развивались экспортные отрасли — сахарная, производство подсолнечника, хмеля, льна.
Сейчас Украина собирает зерна вдвое меньше, безвозвратно потеряны рынки, а отечественный захвачен иноземными импортерами низкокачественной продукции. Пресловутые `ножки Буша` стали символом разорения украинского села,
А, между прочим, зерно — экспортный товар. Продавая его за валюту, можно было бы `залить` страну нефтепродуктами, на дефицит которых и высокие мировые цены мы столь горестно сетуем.
Такой же перспективный, стратегический по своей сути подход характерен был для В.В. и в развитии ведущих отраслей — `оборонки` (это был для него непререкаемый приоритет), горнодобывающей (её детище — знаменитые ГОКи), металлургической (вспомним `девятую домну` `Криворожстали` — крупнейшую в мире), машиностроительной и других ведущих отраслей народного хозяйства.
За последнее время, пожалуй, больше всего политических `помоев` вылили на седую голову В.В. те, кто обвинял его в `русификации`, зачастую преследуя свои конъюнктурные цели заработать на этой критике имидж «спасителей» украинской культуры.
Что тут можно сказать? У В. Врублевского сохранилась рабочая запись от 11 января 1975 года, когда обсуждался, в частности, вопрос о Национальной опере имени Т.Г. Шевченко. Шел разговор и о недостатках, допущенных руководством, и о необходимости ремонта здания.
Тон обсуждению задал В. В. Он сразу же подчеркнул: киевская опера — это национальное достояние и гордость. Это как Большой театр для Москвы. Уровень оперы — во многом показатель уровня нашей национальной культуры, И всякие рассуждения о нехватке средств неуместны: деньги надо найти — это политика. Помогать будем, но и спрашивать будем строго. Ремонт театра считать задачей чрезвычайной важности.
И таких примеров — не счесть. Многие просто забыли, сколько сделано в те годы для развития украинской национальной культуры. А ведь и в то время было туго со средствами, господствовал пресловутый остаточный принцип. Впрочем, несмотря на существующие трудности, деньги и строительные мощности находили. В селе Гоголево на Полтавщине был открыт мемориальный заповедник-музей в ознаменование 175-летия со дня рождения великого писателя. В 80-е годы на республиканский официальный уровень было поднято проведение традиционного шевченковского праздника литературы и искусства. По инициативе Бориса Олийныка, активно поддержанной В.В., шевченковские дни стали крупным ежегодным событием в культурной жизни Украины и всего Союза, получили большой резонанс во всем мире. Запомнилось, что когда однажды во время проведения торжеств во дворце культуры `Украина` зал в едином порыве поднялся во время исполнения шевченковского `Заповіту`, нашлись некоторые, не в меру ретивые официальные лица, которые усмотрели в этом проявление национализма.
Но В.В. среагировал спокойно:
– Люди просто уважают своего любимого поэта. И не следует из этого делать какие-либо политические выводы.
ЧЕРНОБЫЛЬСКАЯ КАТАСТРОФА
Чёрный день 26 апреля 1986 года начался как обычно. В ЦК пришло сообщение, что на Чернобыльской АЭС произошёл пожар, но он потушен. Назначена правительственная комиссия. Поскольку аварии случались нередко, никто особой тревоги не выразил. Впереди предстояли выходные и праздничные дни. Сегодня известно, что об истинных размерах катастрофы знали тогда в стране лишь три человека: Горбачёв, Рыжков и Лигачёв. Но и они не сразу осознали масштабы и последствия бедствия.
Щербицкому ныне инкриминируют, что он не запретил первомайскую демонстрацию, совершив тем самым преступление перед собственным народом. Но уже после ухода Владимира Васильевича из жизни следователь Генпрокуратуры Украины Александр Кузьмук установил, что вопрос о первомайской демонстрации в Киеве решался в Москве. Это был не просто приказ Горбачёва, а прямая угроза. На трибуну Щербицкий взял с собой внука. Это говорит о том, что и семья не представляла всей степени опасности.
Лишь 2 мая в Киев прилетели Рыжков и Лигачёв, сам генсек не удосужился прибыть в центр вселенской беды. Однако и после этого обстановка окончательно не прояснилась, хотя в городе и стала нарастать паника. Люди штурмовали билетные кассы и поезда. И по-человечески их можно было понять…
После Чернобыля В.В. Щербицкий сильно изменился. Его могучий организм стал заметно сдавать, здоровье сильно ухудшилось. Чернобыль, несомненно, стал для него тем незримым крестом, который он донёс до последнего дня своей жизни.
28 сентября 1989 года В.В. Щербицкий в последний раз окинул взглядом свой рабочий кабинет на втором этаже здания на Банковской, 11. Ничего не взяв ни из ящиков стола, ни из сейфа, он молча покинул кабинет и сутулясь спустился вниз. Больше в этот серый дом он не зайдёт никогда.
…Приближался день рождения. Раньше к нему потоком шли поздравления, не закрывалась дверь кабинета, не умолкал телефон. Теперь же в огромной пятикомнатной квартире (после его смерти Раду Гавриловну оттуда выселят и она переедет к дочери Ольге) было пустынно и тихо. В это время как раз должна была начать работу февральская сессия Верховного Совета. Был договор, что во время регистрации у Владимира Васильевича корреспондент телевидения возьмёт интервью. Среди других задаст вопрос и о слухах о том, что Щербицкий якобы вывез семью в Швейцарию или в Австралию и имеет счета в зарубежных банках. Сама мысль, что ему придётся публично «оправдываться» угнетала и разрывала сердце. За завтраком он сказал, что неважно себя чувствует и на сессию не пойдёт. После этого встал, медленно прошагал в кабинет и плотно закрыл за собою двери. Никто и не предполагал, что живым его больше не увидит…
После смерти в его бумагах было обнаружено личное завещание, вот оно, написанное собственной рукой:
На всякий случай
Дорогая Радуся!
1
. Это все наши многолетние сбережения – 55-60 тыс. руб. в сейфе, которыми ты должна разумно распорядиться (мама, ты, Вовочка, дети).
2. Ордена, медали, грамоты, военный ремень, полевую сумку и военную фуражку – прошу сохранить как семейные реликвии… В остальном разберись, пожалуйста, сама. Друзья помогут. Целую тебя, моя дорогая, крепко, крепко.
В. Щербицкий.
Когда траурная процессия выехала на Крещатик, вдоль центральной магистрали плотными шеренгами стояли люди, молча отдавая последнюю дань человеку, олицетворявшему целую эпоху в жизни Украины.
В небо взмыли голуби, выпущенные добрыми руками его многочисленных друзей.
Пролетела жизнь, как стая голубей…
Геннадий Цурканов |
|
comments powered by
|
Wait...
|
 |