|
По следам анонса: «король русского шансона»
Непревзойденным мастером жанра русского шансона является известный и любимый миллионами слушателей всего бывшего Советского Союза музыкант и аранжировщик Михаил Захарович Шуфутинский. Недавно он дал интервью «Голосу Америки».
Рушан Садеков: Миша, добрый день!
Михаил Шуфутинский: Добрый день.
Р.С.: Как вы приехали в Америку, с чего вы начинали?
М.Ш.: Начну с того, что на самом деле я уезжал не в Америку - я уезжал из Советского Союза, и мне, в общем, было не столь важно куда. Хотя, конечно, я хотел попасть в Америку, потому что с ранних юношеских лет я очень увлекался джазовой музыкой, я играл в разных джазовых ансамблях в Москве. Стоял у истоков, когда открывались первые джазовые кафе в Москве в период «оттепели», когда появилось кафе «Молодежное» на улице Горького, когда появились кафе «Аэлита», «Синяя птица». Это были первые джазовые клубы.
С молоком матери я впитал в себя: «This is the Voice of America... Willis Conover!» Вот это я помню все очень хорошо, с детства. И поэтому, конечно, я мечтал когда-то побывать в Америке, когда-то своими глазами увидеть и услышать прекрасных, великолепных музыкантов, которые были для меня настоящими кумирами. И это свершилось...
Из Советского Союза меня никуда не выпускали, даже в Болгарию. Вообще никуда в жизни я не выезжал. И первый мой выезд за границу был... в Вену, когда мы все-таки получили разрешение после двухлетнего ожидания. Путь в эмиграции проходил как и у всех, наверно: это Вена, или у тех, кто поехал в Израиль, - сразу Израиль. У нас это была Италия, город Ладисполь - местечко около моря.
Первого апреля 1981 года я в самолете вместе с семьей прилетел из Рима в Нью-Йорк, в первый раз. Вот тогда и началась наша новая жизнь. Встретил нас наш товарищ, которого я знал давно, еще по Магадану и по Москве, Вадим Косинов. Мы прожили некоторое время у него. А потом, буквально в один из первых дней моего пребывания в Америке, я пошел с Вадиком (он был барабанщиком) на Брайтон-Бич. Была пятница, и он играл в ресторане «Садко» - это был практически первый ресторан на Брайтоне.
И вот я пришел туда, все для меня было ново и неожиданно. Я в первый же вечер вдруг с удовольствием для себя увидел много знакомых лиц: отмечали день рождения Толи Днепрова, композитора и певца. Там была Нина Бродская, там был покойный Борис Сичкин, которые меня очень тепло приветствовали.... В этот же вечер я получил предложение от певицы Нины Бродской поехать с ней на гастроли в качестве аккомпаниатора: аккомпанировать в ее концертах. Ну, для меня это выглядело просто как освоение Америки!
И представляете, каково было мое удивление, когда первый же наш концерт должен был состояться в Канаде! Я не мог себе представить, что можно было так просто пересечь границу - из Нью-Йорка уехать в Канаду, и меня даже не спросили паспорт, которого у меня и не было, и грин-карты не было. Нас просто спросили: «Where are you going?» А Нина Бродская говорит, что мы едем на свадьбу в Торонто, выступить для русской общины. Пограничник сказал: «Oh, you are Russians! Go ahead». И мы так проехали - легко, спокойно. Я был, конечно, шокирован, потрясен, удивлен...
В общем, мои первые впечатления были просто великолепными. Это действительно было для меня покорение Америки, Канады. Мы потом поехали в Детройт, в Чикаго, я был в Филадельфии, в Кливленде... В общем, поездка была успешной, и первые двадцать дней моего пребывания в Америке были вот такие радужные. Я заработал какие-то деньги и сразу смог позволить себе купить инструмент: купил себе электрическое фортепиано, а в скором времени получил работу.
Я учился музыке в Московском музыкальном училище имени Ипполитова-Иванова, ныне Московская музыкальная академия. И тогда я уже пел в хоре, учился на дирижерско-хоровом и на теоретико-композиторском факультете. И я уже тогда пел немножко. Кроме того, позже я пел в Магадане, потом руководил вокально-инструментальным ансамблем «Лейся, песня» в Москве, тоже пел. Но недостаточно активно и недостаточно сольно, потому что в душе я все-таки больше музыкант и аранжировщик.
Тем не менее, на работе в ресторане «Русская изба» однажды заболел мой напарник, Семен, и тут я запел... Запел и почувствовал, что я могу это делать более полноценно, чем я себе представлял. И вот я стал таким образом развиваться дальше... и дальше стал петь.
Через некоторое время я, находясь уже на работе в другом коллективе, - это был такой (да он и есть сейчас на Брайтоне) знаменитый ресторан «Националь» - познакомился с очень хорошим человеком... Саня Месман - легендарный человек в эмиграции. Его все прекрасно знали, впоследствии он стал владельцем ресторана «Распутин». Он замечательный энтузиаст народной песни, шансонной песни. И вот я пел эти песни, которые я когда-то помнил по Магадану, когда-то я это слышал даже от мамы с папой, когда они были еще студентами, а я был ребенком... Вот я пел эти песни: «Таганка», и «Колыма», и прочее, прочее.
А Саня Месман мне говорит: «Знаешь, надо это тебе все записать на кассету». Я говорю: «Сань, ну что ты?!. Мне и мечтать не приходится, у меня и денег-то таких нет, чтобы пойти в студию и записываться». При том, что работу я эту знал достаточно хорошо, поскольку, еще будучи руководителем ансамбля «Лейся, песня» в Москве, я очень много работал на фирме «Мелодия» в качестве аранжировщика и звукорежиссера своего ансамбля. А Саня мне говорит: «Я тебе дам денег». И дал мне три с половиной тысячи долларов. Ну, тогда это для меня была неслыханная сумма, баснословная, я даже боялся взять такие деньги. А он говорит: «Знаешь что, бери! Не будет - не дам!». Саня был одессит, с потрясающим юмором... Говорит: «Не будет - не дам. А когда будет - отдашь...».
И вот пошел я в студию и стал записывать эти песни, которые всем так нравились... Вышел мой первый альбом «Побег». Отдал я Сане эти деньги через три месяца - так хорошо стала продаваться эта пластинка среди эмиграции, что мне было достаточно легко эти деньги вернуть. Вот так и началась моя певческая карьера.
Р.С.: Миша, скажите, пожалуйста, как у вас созрела идея поехать и работать продолжительное время в бывшем Советском Союзе?
М.Ш.: Это было гораздо позже... уже вышло много моих альбомов, у меня появился свой оркестр «Атаман-бэнд». Мы разъезжали по разным городам... В один прекрасный день нас пригласили в Лос-Анджелес, позже я переехал туда со всей семьей. И вот стали появляться в Америке первые какие-то группы, эстрадные коллективы и актеры из Советского Союза. Этих людей я всех знал - Иосиф Кобзон, и Володя Винокур, и другие... И они мне рассказывали: «Знаешь, твои кассеты везде есть. Их там, в Советском Союзе, тиражируют, продают. И все поют эти песни. Это такой серьезный хит сегодня!».
Я не придавал этому большого значения. Но когда поток этих интересных сведений увеличился, усилился, я получил вдруг предложение в 1988 году поехать в Советский Союз с концертами. Я, конечно, отказался... я, конечно, побоялся. Я не предполагал, что можно вернуться с концертами в ту страну, откуда ты когда-то с таким трудом вырвался.
Потом я узнал, что Вилли Токарев поехал в 1989 году, и очень успешно выступал... Вот такие постоянные звонки, предложения меня, как говорится, доконали... добили. Появился нью-йоркский импресарио Леонард Лев, который привез мне контракт между мной, им и Госконцертом. Этот контракт меня устроил, и я понял, что нужно поехать, попробовать. В 1990 году я решился на этот шаг... и приехал в Советский Союз, приехал в Москву.
Р.С.: Я знаю, что сейчас вышел ваш новый альбом «Наколочка». Замечательно, что наше интервью совпало с этим большим событием, потому что слушатели всегда ждут ваши новые диски!
Рушан Садеков |
|
comments powered by
|
Wait...
|
 |